Практикум охоты. Сом Зимой и Весной
Хочется сразу предупредить: не принимайте все нижеизложенное за аксиому, а также не спорьте и не опровергайте до остервенения все написанное. И это не потому, что я боюсь чего- то, а просто в силу того, что спорить здесь бесполезно – мы все охотимся в разных местах, в разных условиях, разный характер носят сами охоты (от вентиляции до подхода к рыбе), да и немалую роль играет снаряжение, его уровень и продуманность. Например, незаметная для самого охотника бряцающая или поскрипывающая часть его «сбруи» уже даст большее количество сходов рыбы, а он будет до крови спорить, что сом или судак ночью пуглив, на самом же деле играет роль как раз этот фактор, незамеченный им, а не свет фонаря. Именно поэтому я люблю такую охоту, когда в одном месте в воду заходят одновременно два-три толковых охотника, а потом делятся впечатлениями. Тогда погрешность ошибки своих наблюдений намного меньше. Все знают ситуацию, когда выходит один и говорит: «Пустыня!», а второй выходит с горящими глазами и куканом, вызывающим острый приступ неполноценности у собратьев «по перу». И значить это может многое: может, оазис кто-то нашел, а кто-то «на мыло» годится, а не в охотники. А может, просто не подфартило.
Разные реки, разная гидрография, уровень рыболовного прессинга, активность рыбы в данный момент, методы и характер охоты, снаряжение и его «уровень» (отнюдь не цена), опыт охот. Все это, переплетаясь в немыслимых комбинациях, дает несколько другую картину для каждого из нас. Поэтому, как мне кажется, если делишься своими наблюдениями (а это только ваши личные наблюдения, которые могут быть ошибочными), нужно как можно более точно описать все условия, сопутствующие наблюдениям.
Мои условия, в которых я почерпнул свой опыт, – Киевское, Каневское и Кременчугское водохранилища (в малых реках и прудах я не силен). Охоты дневные и ночные в соотношении 50 на 50, хотя соотношение меняется в разное время в зависимости от сезона и личной жизни. Охоты были на течении, в камыше, были крыши, плавни, завалы и просто сплав – в общем, весь ассортимент. Во многом мои наблюдения дополнены и слиты с наблюдениями и знаниями моего подводного «сенсея» Константинова Геннадия Григорьевича. Отделить сейчас «чисто мои» знания от его знаний не представляется возможным, как невозможно определить, что в ребенке родительское, а что приобретено из внешнего мира. Да и приобретаемое извне в любом случае, независимо от наших желаний, проходит через систему оценки и восприятия, данных нам учителями, по крайней мере, на первом этапе. Поэтому статья и наблюдения – наши с ним, а не только мои.
Если эту статью о «корзинах» больших и маленьких сомов («корзина» – одно из принятых у днепровских охотников названий скоплений зимнего сома, да и вообще скоплений любой рыбы) будут читать рыбачки других сословий, душась от зависти и считая, что мы крошим все и вся подряд, то скажу им сразу: на 95 % вы заблуждаетесь. Представьте, что (не дай Бог!) стал бы лед на том месте, где я лично недавно нашел огромную стаю мелких сомиков. За пару дней вытаскали бы все со льда на удочки и считали бы, что «взяли хороших сомиков». Самые, казалось бы, безобидные спиннингисты и удочники подчас вывозят рыбу просто мешками, потому что «пошло». Вы скажете: «Не все!» И я скажу тоже: «И мы, подвохи, не все одинаковые!» Уродов везде хватает, так что давайте жить дружно и не относить рядового охотника в разряд «мясника», коим являться может любой рыбачок. Я отвлекся, просто хочу упредить глупые мысли и желчные отзывы. В одном хорошем скоплении «пингвинов» на льду больше человек, чем охотников на Украине, и за день иногда выносят не одну тонну рыбы. Я был и «пингвином», и «палочником», и удочкой любил побаловаться – так что знаю, что говорю. Сейчас стало очень модным обвинять подводников, якобы вырезающих корзины рыбы, и почему-то почти все «посторонние» считают охотой именно охоту с баллонами. Так вот, охота с баллонами охотниками не приветствуется и является браконьерством, наказание за которое никто еще не отменял. А вид рыбной ловли (охота – это всего лишь один из видов рыбной ловли) – никак не индульгируется по нормам отлова. В каждой стране свои нормы и правила, не нарушай – не будешь наказан.
Вспомнился один случай на охоте, который взял за душу. «Пингвины» бегали по закраинам льда с радостными красными мордами и предлагали мне: «Братуха! Водолаз! Воно тобі треба? От дурне, ти глянь на нього! Вилазь, випъєш з нами! Як ото тобі не холодно?» Самим им было уже не холодно ввиду неплохого «сугрева», и они так усердно жалели меня, желали помочь и сочувствовали моему риску, что не замечали, как ходят по самим закраинам льда. Один из них уже стал на корточки на самом краю льда и что-то там мне орал радостным голосом. Пришлось, во избежание насильственного спаивания, отгрести подальше.
Давайте не будем друг другу судилищ устраивать, а будем, как говорит один мой знакомый рыбинспектор: «Відповідати кожен за себе, і свою провину. І тоді буде порядок».
Вес взятых мною сомов – до 70 кг, хотя встречал и поболее, но их удача, опыт и воля к жизни перевесили мой опыт и жадность до их черненьких сочных тел. Если говорить о количестве взятых усачей – не меньше 50–60 штук в год (от 4–5 кг). Меньших могу взять или случайно, или когда «брат Митька помирает, ухи просит». Выездов на охоту в 2007 г. было 104. В прошлые годы поменьше, где-то 70 в год. Иногда неделю дома сидишь, а иногда три дня кряду по 5–10 часов охотишься, сутки отдыха, и снова несколько дней подряд. Одним словом, средние показатели, но достаточные для того, чтобы сделать какие-то наблюдения и выводы.
Спасибо Юрию Батаеву, мастеру фотодела и высококлассному дайверу, за хорошие фотографии.
СОМ ЗИМОЙ
Начало года, зима. Лично я зимой реже всего встречаю усатых. Собирается сом преимущественно «корзинами», но выглядеть они могут совершенно по-разному. Бывает, что лежат они вповалку один на другом, а бывает, что часто встречаешь сомиков на каком-нибудь одном пятачке. «Корзинится» сом с глубокой осени, собираясь сначала в небольшие стаи. Я лично не видел, но некоторые описывают зрелище, которое я мечтаю увидеть – ход стаи сома. Не просто лежки рыб недалеко друг от друга, а передвижение большими скоплениями в толще воды. Ход может быть к местам залежки на зиму либо по какой-то другой «задумке» стаи. Как, куда и почему стая решает уйти – загадка. Пока сом еще активен, при виде охотника, как правило, ближе подходят более мелкие сомики, а те, что покрупнее, благоразумно держатся подальше. Средняя температура перехода сома из одного состояния в другое – примерно +10°С. Каждый градус ниже в геометрической прогрессии уменьшает шанс встретить усатого на лобных местах. Именно с +10–11°С я по весне начинаю изредка встречать уже жующего что-то сомика на средних глубинах, где он будет находиться и летом, и осенью. Есть, конечно, много исключений и вариантов, поскольку влияют разные факторы: наличие «теплушек» ТЭЦ, атомных станций, родников; общие глубины и скорость прогрева воды; глобальная география водоема и прочие факторы.
Никогда не встречал (и не слышал) маленьких сомиков вперемешку с крупными (при действительно большом разбросе по весу) в местах зимовальных лежек.
«Развесовка» 15 кг+60 кг+100 кг – не в счет, сомы такого размера спокойно могут находиться вместе. Места для зимовки они порой выбирают такие, которые совершенно не вписываются в принятые народом понятия «зимовальных ям». Иногда могут попадаться «корзины» на совершенно небольших глубинах. Часто бывает такая ситуация: огромная, обширная яма с корчами, перекатами и прочими «рыбоэрогенными» зонами – и «голый вассер». А на выходе/входе из ямы на глубине, намного меньшей, может лежать целая «дискотека». Или, например, рядом с корягами навалятся они в три этажа, а в самих корчах пусто. Могут и между «барханами» песка лежать, между камнями и бревнами.
При лежках на песке располагаются как параллельно, так и перпендикулярно перекату. Иногда могут висеть и в толще воды, но тоже, как правило, за какой-нибудь палочкой, песчаным перекатом, камнем и т.д.
По живости зимнего поведения встречается удивительный разнобой – от полной апатии (пробовали малышей ради интереса поднимать руками – почти у поверхности некоторые понимают, «шо шось нэ тэ» и дают ходу к мамке) до летнего «вж-жих» при неосторожном подходе или промахе. При подходе охотника одни лежат трупом и только после выстрела могут оказать вялое сопротивление, а другие творят просто что-то невероятное, получив «железяку» в бок.
Лично я не встречал действительно огромных «корзин» крупного сома, как видели некоторые мои знакомцы – гектары вперемешку с сазаном, судаком и прочими подводными зверушками. В больших «корзинах» сом менее пуглив, чем одиночка, но совсем одиночки как раз реже попадаются. Мелких я почти не встречал по 2–3 штуки, только крупных, а если уж находил, то сотнями. Прошлой зимой нашел такую «корзину» – нырял, будто в кашу из живых сомиков. С глубины 6–7 до 12–14 метров – сплошной усатый водоворот, но все-таки большинство из них лежали на дне. Максимальный размер, несмотря на долгие поиски, так и не вдохновил на выстрел: около 4 кг. Очень любопытные, разве что усами в ноздрях не щекотали, как встанешь на колени тихонько на яме. Подходили не стесняясь, смешно и трогательно ощупывая «космонавта» своими усищами. Некоторые выползали из-под своих укрытий с явным любопытством.
С каждой охотой их становилось все меньше, постепенно отмигрировали в неизвестном направлении. Приплывал к ним в гости с «сенсеем» полюбоваться зрелищем. Что интересно, их соседями были судачки мелкие (до 1,5 кг максимум, в основном «пистоны» по 0,2–0,5 кг) в огромном количестве.
В феврале–марте при устоявшейся, хорошей солнечной погоде могут выходить из ям, подтягиваться с фарватера, появляться вроде «из ниоткуда» и расселяться в близлежащие коряжки. Иногда под палкой в человеческую руку толщиной утыкают морды с десяток сомят. Те, что покрупнее, находятся чуть глубже, висят иногда прямо под бревном или рядом с ним вполводы, а также на дне могут лежать. Мелочевка при приближении суетливо сует бошки куда ни попадя, чуть ли не под тебя. В общем, конечно, зимой их поведение стократ более вялое, чем в любое другое время года, могут подпустить ближе при всем прозраке.
Лично я не слышал и не видел, чтобы сома встречали зимой под плавнями, в камыше или траве на отмелях. Но знаю понаслышке, что в некоторых водоемах (которые теплее из-за наличия «теплушек» АЭС) берут зимнего сома в глубоком камыше с наносами отмершей травы.
Помню случай, когда один мой знакомый признался, что самого крупного сома взял зимой на глубине 4 метра на голом дне – на безжизненной ракушке, где рядом не было ни коряг, ни свалов-перекатов, абсолютно ничего, что может привлечь рыбу. Просто ракушка, от которой кидает в тоску даже летом. Он вообще спутал его с бревном – начал подходить для осмотра и только вблизи осознал, что именно лежит перед ним. До того случая этот подвох бил усатых под 110 кг, но перед этим экземпляром те просто померкли. Взял его красиво – в загривок. Гарпун вошел на треть – и все, финита ля комедия. Ружье было «Зелинка» 800 мм, гарпун 8 мм, закачка до 50–60 кг. Дома гарпун пришлось вырубать топором из позвоночника толщиной в человеческое бедро. Вес он так и не узнал точный, к сожалению. Нехотя сказал (наверное, просто что- бы я отстал): «Ну, 180, наверное, было...» А я спрашиваю: «А может, и 200 могло быть?!»
Если говорить о пищевой активности зимой, то питаются они, видимо, очень редко, да и то случайно – зевнул, да и втянул в пасть пару «фанерок», не выплевывать же назад. Очень редко у зимнего сома в желудке при вскрытии что-то обнаруживается. Вот весенний сом уже начинает обжираться по-взрослому. Иногда в желудке сомика на 10 кг может оказаться 2–3 кг ракушки со всяким мотлохом вперемешку (но о весеннем соме речь пойдет ниже).
Надуманных человеком правил зимний сом склонен придерживаться меньше всего, если сравнивать с другими рыбами. Кому как, а лично мне зимой сома найти труднее, чем некоторых других рыб, и слава Богу. Хотя, может, для некоторых зимний сом – как открытая книга, зачитанная до дыр и изученная досконально.
СОМ ВЕСНОЙ
Как я писал выше, более-менее активный сом (на ходу, не на ямах) начинает встречаться в начале марта. Но так как сом календарем не пользуется, а больше склонен прислушиваться к температуре воды, то «примеряться» нужно именно к этой составляющей. Я всегда после охоты, записывая наблюдения в дневник, отмечаю все погодные условия, и самое главное – температуру воды. Температуру рекомендую отмечать «настоящую», то есть по наручным специальным часам либо по эхолоту. Можно для интереса отмечать наряду с этой температурой и температуру «по науке», то есть по Гидромедцентру. Вот один пример. В прошлом году первый незимний сомик мной был взят в десятых числах апреля на глубине 4–5 метров. Шел он спокойно вдоль дна по своим усатым делам. Видимость составляла 3–4 метра. Подошел я к нему вплотную, а он даже не обратил на меня внимания, шел себе, забавно местами обхрумкивая ракушку. Сначала он показался совсем мелким, а при подходе стало понятно, что он больше моего минимума, равного 6 килограммам, так что пришлось познакомить его с приятной компанией судаков на кукане, один из которых был даже поболее его. Температура воды +8,6?, заморозки на почве еще держались. Место добычи – Каневское водохранилище, и не фарватер, а далеко от него.
Почти у всех весенних сомов в желудках была ракушка и иногда раки, рыба встречалась реже. Насколько я понимаю, ракушка – это самый простой, не требующий энергозатрат, корм, лучше всего подходящий для ослабленной рыбы после зимней спячки. Отсюда и вытекает определенный вид весенней охоты по сому – «по ракушке». Если ночью сома искать, он бродит в местах, где достаточно много ракушки. Чаще встречается не просто по канавам и ямам, а на границе их выходов на отмели, где как раз на глубине 2–4 метра и растет полями ракушка. Днем сом попадается просто лежащим на ней, даже в корчики иногда не удосуживается свалиться чуть поглубже. Несмотря на низкую температуру воды, сом уже достаточно активен и сопротивление может оказать нешуточное. Встретиться может, даже при холодной воде, очень приличных размеров. Например, мой «сенсей» взял после меня сома весом за 60 кг. Его описание примерно такое: «Иду в полводы над ямкой. Вижу – подо мной след хорошего схода, медленно движется облако мути (дно в том месте – ил с глинцой). Начинаю чуть спускаться, всматриваясь в муть. При приближении оказывается, что «муть от схода» – это сомяра медленно и степенно идет себе вдоль дна прямо подо мной и одним со мной курсом. Полюбовался им какое-то время и выстрелил в загривок». Несмотря на то, что он попал в позвоночник, сомяра сделал пару потяжек (правда, без особого фанатизма) с последующими лежками на отдых. Сопротивление было очень активное, я сам лично помогал в воде продергивать наружу гарпун, а он держал сома, прижав к себе спиной. Рывков за десять я смог продернуть бегунок с хвостовиком. Таких случаев, когда крупный сом «сопровождает» охотника, очень много, по крайней мере, у нас. Я очень часто беру крупных сомов, подходящих ко мне «по собственной инициативе», причем количество самостоятельно подошедших рыб пока просто не поддается полному объяснению – может, это из-за техники гребка или стиля плавания под и над водой, не знаю.
Сколько мы ни били сома ночью, никогда не замечали пугливого поведения сома по отношению к свету. Это не только весны касается, а вообще всех сезонов и разных мест охоты – трава, плавни, камыш, фарватер. И фонари использовали разных моделей с разной мощностью и типами ламп. Время охоты тоже было разное – хоть ты тресни, не боится у меня он света, и все. Даже наоборот: подходит почти всегда, если есть рядом. Я иногда так и делаю: увидев сома, за доли секунды оцениваю его «настрой» – скорость его хода и направление. Направление движения встреченного сома – ключевой момент, по которому я оцениваю свое дальнейшее поведение, и уже вторично – скорость, как составляющая направления. От правильной оценки этого момента, по моим личным наблюдениям, в основном зависит исход борьбы. Тяжело проанализировать со стороны свое поведение при встрече с рыбой до нюансов, но я специально задался такой целью после возникших еще на Хрустальном Гроте прений по поводу «светофобии» и пугливости сома. Может, мои заметки кому-то пригодятся.
В общем, когда я замечаю сома (ясно, что он давно меня заметил как новый объект пока, а не как угрозу), я моментально на подсознательном уровне оцениваю его поведение. В подавляющем большинстве встреч он подходит ко мне, иногда довольно агрессивно (независимо от размера). Бывало, что сом чуть в фонарь не врезался. У меня есть фото, где сом «подлетел» и встал напротив в стойку, расстояние от кончика гарпуна до морды – всего пара сантиметров.
Если вижу, что он направляется ко мне – полный стоп. Но стоп плавный, не надо упираться ногами и руками о дно и растопыривать ласты. Он сам дальше сделает все так, как нужно. Иногда сразу встает хорошо под выстрел, иногда долго «смотрит». Ощущения, доложу я вам, весьма своеобразные, когда напротив тебя стоит вырвавшийся из ниоткуда сомяра размером с тебя, что-то там для себя решая. Выстрелить прямо в «пачку» – значит сыграть в русскую рулетку таран/не таран. Я всегда жду, никогда не стреляю прямо в «башню», упаси Бог и вас это делать. В подавляющем большинстве случаев сом рванет в сторону.
Я думаю, он прекрасно понимает, откуда получил пробоину ниже ватерлинии, и это подтверждается последующим, при вываживании, паническим уходом от света. Именно от света, а не от охотника. Но надеяться на его идейную сознательность в выборе направления «старта» настоятельно не рекомендую. Почему я считаю, что боится он света? Потому что часто, подмотав на катушку сколько-то метров линя, я становлюсь над залегшим на дне сомом – ноль эмоций. Даже подергивания за линь часто остаются без внимания. Только включаю свет – э-эх, поехала катуха опять свистеть!
Вернемся к вышедшему на вас сому. Если он спокойно к вам подошел и рассматривает – не дергайтесь вообще, особенно зная, что для выстрела нужно совершать какие-то продолжительные или шумные телодвижения. Единственное, что я делаю – используя остатки инерции своего хода, буквально мановением, легчайшим разворотом ласт и тела направляю весь корпус так, чтобы удобнее было стрелять. К примеру: он подошел по дну и приостановился в паре метров или метре от вас и встал напротив. Если есть остаточное движение инерции, я без единого резкого движения направляю свое тело вверх (мне в этом помогает ружье, пристегнутое к буйку, – я всегда могу себя «приподнять», не создавая турбулентностей) и спокойно захожу над ним, бью сверху.
Часто сом не обращает на меня никакого внимания (скажем так, видимого внимания). Движение продолжает туда, куда и двигался, когда я его увидел. Тут все зависит от скорости. В большинстве случаев у меня это спокойное размеренное движение «по своим делам». В таком случае я смотрю, куда он идет, и направляю свое движение не за ним, а туда, где мы пересечемся, по моим прикидкам. Так он гораздо спокойнее и, как правило, никуда не сворачивает и не ускоряется. Иногда делает полукруг, все равно пытаясь пройти к вам чуть ближе, а на аккуратное (!!) приближение реагирует в основном приостановкой. Важно грамотное приближение, а не судорожные ваши попытки превратиться в торпеду.
Самый сложный вариант – когда сом уходит. Иногда я четко вижу, что он уходит, вдоволь насмотревшись на вас и устав от вашего «невнимания». Либо не то, что уходит, а просто его направление движения не совпадает с вашим и подход к вам в его планы не входит. Это самый худший вариант, но не все еще потеряно (у меня был вообще случай, когда в легкой погоне за совершенно безнадежным сомом я, как последний лопух, врезался в корч, аж ракушки на дно полетели. И что? Этот подлец совершает резкий разворот и подходит прямо под меня, видимо, глянуть, что же произошло.
При конкретном уходе сома я вытягиваю руку с ружьем по максимуму, одновременно плавно ускоряюсь. Гребок строго от бедра, а не резкий от колена. Никаких резких подрабатываний руками (я заметил, что пугают рыбу как раз вот такие резкие завихрения) – и за ним. Как правило, мне удается догнать сома. Он или вообще остановится (считай, уже ваш) и вы подойдете на верный выстрел, или уйдет рывком. При уходе рывком даже не тужьтесь догнать на этом заходе, это и бессмысленно, и очень опасно. Опасно – потому что вы «на взводе» от увиденной рыбы, не оцениваете трезво своего состояния, в погоне моментально израсходуете остатки кислорода и самое страшное – незаметно. Все время будет казаться: ну, вот, еще чуть- чуть – и все! Еще полметра и можно стрелять! Такая погоня может закончиться плачевно не для сома, а для вас. Да и выстрел вдогонку, наобум – это, как минимум, неуважение к рыбе и самому себе. Не дайте бесцельно погибнуть существу, выросшему до таких размеров, которое, возможно, старше вас и по возрасту. Поэтому при резком уходе сразу стоп – и наверх. Дальше – минимум (если размер беглеца того стоит) 3–5 нырков на одном месте с полным «отрубом» на дне. Ноль движений в лежке. Воду на всплытии из трубки не «выстреливать», погружения-всплытия – очень аккуратные и плавные. Если с «намордником» ныряете и нет возможности выплюнуть трубку, то выдувать воду нужно, подняв голову полностью над водой. Тогда шансы взять его «за жабры» многократно повышаются. Чем крупнее сом, тем любопытнее, к тому же он достаточно смело защищает свою территорию. Помните, что у него уже нет естественных врагов в природе, и его уход – лишь от испуга и атавистических «страхов» младенчества. Нужно пользоваться не своей силой, а его слабостью – один из принципов грамотного воина. Действует прием: как днем, так и ночью. Если лежки на месте не дали результата, очень медленно смещайтесь в ту сторону, куда он ушел, и будьте готовы стрелять в любую секунду – он может подойти с любой стороны. У меня были случаи, когда, начиная подниматься после лежки, я краем глаза замечал огромное белесое брюхо у себя над головой. Пока я лежал на дне и смотрел по сторонам, он совершенно спокойно стоял надо мной. Не плыл, а именно стоял.
Охота «по ракушке» днем требует обычно немного больше осторожности, чем обычно, так как лежит сом зачастую просто на голом дне, на той самой ракушке, и он более пуглив на открытом месте, как и любая рыба. По весне сом, конечно, не только по ракушке встречается, а и по склонам фарватера, на перекатах и т.д. Часто можно встретить его днем на отмелях возле хороших ям, иногда лежащего башкой вверх, на свалах в яму, но уже не на глубине, а ближе к выходам из ям. Чем ближе к лету, тем сом активнее, и встретить его можно, особенно ночью, где угодно, сом действительно вездесущая рыба.
С потеплением воды примерно до +12–14? С в целом по водоему можно пробовать смотреть его уже по плавням и рядом с ними (не путать с крышами, коих время ближе к осени). Плавни (плывуны) – подмытые корневища камыша, иногда целыми массивами, на них впоследствии нарастает всякая зеленая сволочь, благодаря чему их видно издалека. Иногда плавень поверху зарастает водяной мятой. Часто так надышишься под плавнями, что выворачивает наизнанку, плюс болотные газы, которые выходят из потревоженного ила. Просто песня!
Я уверен, что сначала сома под плавни привлекают отнюдь не нерестовые проблемы, а нерестящаяся там плотва перед нерестом сома. Ее он топчет в количествах просто неимоверных, и первый признак присутствия сома под плывунами – мириады плотвиц, носящихся, как бешеные тараканы под ними. Всегда в таком месте будет присутствовать хоть легкое течение, видимое по шевелениям корешков плывунов или по сносу поднятой взвеси. Места без течения (обычно с отличным прозраком, но «глухие») – мертвая зона, несмотря на самые привлекательные норы и промоины. А небольшая промоинка под камышом, но в протоке с течением может подарить хорошее «бревно» на кукан.
Заходить под плывун нужно очень аккуратно. Да и вообще охота под плывунами в моем понимании – самая сложная и опасная, несмотря на малые глубины. И охотников, грамотно и с успехом могущих охотиться по плавням и в частности крышам, очень мало. В критические ситуации с несчастными случаями как раз больше всего попадают именно они. Некоторые подвохи иногда презрительно скидывают эти охоты в разряд «для кушерятников», но часто и скидывают оттого, что сами либо боятся идти туда, либо охота там не получается. Проще презрительно кинуть через губу:
«Это не охота!», чем научиться брать тут рыбу. Но для меня, повторюсь, это и есть настоящая охота. Это не на разливах водохранилищ найти спящего сома в завальчике и приговорить к «высшей мере». Тут все не на вашей стороне – и опасность самих плавней, и то, что подойти тихо невероятно тяжело, и борьба с крупной рыбой в замкнутом пространстве, когда часто выстрел происходит в упор по созданию, весом поболее вас, да и порезвее в своей стихии. Непроходимая муть после выстрела, носящаяся рядом раненая рыба с вашим куском заточенной стали, замкнутое пространство, невозможность элементарно сразу всплыть и подышать, как вам хочется, – все это отнюдь не переводит охоту здесь в разряд тех занятий, которые порадуют вашу страховую компанию.
Перед заходом под плавень я обязательно делаю лежку перед ним. Часто ОН сам выходит навстречу – он защищает свою кормовую и жилую территорию, да и любопытство имеет место. Это его территория, на которой впоследствии он будет решать вопросы продления рода, так что битвы между усачами за хорошие места для нереста и кормежки, однозначно, всегда серьезные. На меня, например, не раз сомы или нападали под плавнями, или очень агрессивно и беспокойно носились рядом. Заходить нужно обязательно против течения, иначе накроет через пару секунд таким мутняком, что ружья не увидишь, не то, что сома. Если ряд плавней длинный, то вы замутите всю воду по ходу вашего движения. Как правило, через плывун не проходят на одном нырке, есть такие «катакомбы», которые я прохожу в течение часа, поэтому поднятую взвесь должно уносить назад, а не по ходу движения.
Это непередаваемое, завораживающее зрелище, когда из роя плотвы, в полной темноте, в тесном пространстве неожиданно вырисовывается огромный силуэт «пастуха». Причем, сколько замечаю, мелкие рыбки его совершенно не боятся, а часто, наоборот, роем крутятся вокруг места, где он стоит иногда неподвижно. Стоять может как угодно и где угодно, принимая действительно самые причудливые позы – не рассчитывайте увидеть сразу висящего в полводы, боком к вам, готовым спокойно принять ваше вмешательство в его дальнейшую судьбу. Часто бывали случаи, когда я под плавнем иду и вижу врывающегося с открытой воды прямо ко мне сома, видимо, считающего, что прощелкал «конкурента», а ближе к нересту, наверное, примешивается и другое чувство, о котором лучше нам не задумываться. Он может забиться в глубокий темный камыш за самим массивом плавней, может лежать на дне под ним или рядом с ним (самая сложная ситуация, я таких особей называю «сторожами», но это, как правило, тертые «перцы»). Также может забиться в месиво самого плывуна, в хитросплетения корневищ или лежать в самой глубине и тесноте плывуна – там, где он уже заканчивается. Взятый на кормном месте сом может быть заменен другим, уже на обратном пути «на базу». В хорошо прогреваемых мелких протоках/заливах он появляется при общей температуре водоема уже +12–14?С, а термометр на руке покажет на 2–5 градусов здесь больше, чем в целом на водоеме.
В мае, зная места, можно вплотную повстречать усатого на лобных местах, как, впрочем, и общественников, и водную милицию, и даже иногда инспекцию. Экземпляры попадаются – мама не горюй, на «кукан» повесите – так до осени коптиться будете по судам! Так что, братья, в это время идем за фотоаппаратами в магазин и снимаем рыбо-порно «Сом на нересте», дабы самим не выступить в роли главного героя фильма «Геморрой и как с ним бороться».
Как я упомянул выше, сом ведет себя иногда агрессивно. На меня сомы пару раз нападали, и размеров нормальных. Если непуганый, то он подходит не стесняясь. Вот, например, охотились как-то раз мы с товарищем, и он пошел по одной стороне протоки, а я по другой. Через метров пятьдесят я зашел под огромный массив плавней с течением под ними, с хорошим всхолмленным дном, с промоинами. Сразу понял: быть сому! Начал замечать, пройдя треть массива, что местами несет более плотный мутняк с клубами свежеподнятого ила. Я почуял, что ОН где-то рядом. Видимость была очень плохая (до 0,5 м), поэтому шанс был один – выйти «в упор», не вспугнув. И вот на очередном отдыхе в «окне» чувствую удар в бок! Все внутри перевернулось, сразу представился какой-нибудь «Василий Теркин», держащий меня на прицеле, а вторая мысль была о том, что толкнул товарищ, чтоб я его сам на кукан не посадил. Я покричал над плавнями – тишина. Короче говоря, начал я прямо на одном месте делать лежки. На каждом медленном падении на дно (я всегда в плавнях охочусь именно с отрицательной плавучестью, чтобы на полном вдохе легко притапливало, либо с таким расчетом, чтобы притапливало после первого сомика на кукане) вижу расходящиеся клубы ила и чувствую, как носится рядом что-то, иногда бодающее меня. Только на третьем-четвертом подныре на меня резко, прямо мордой в «Вегу», вылетела соминая харя с полуоткрытой пастью. Моментальный выстрел (каюсь, стрелял прямо в морду и сразу ткнул лицо маской вниз). Гарпун, как потом оказалось, уже попал в загривок. Реакция у «парня» была на высоте, только взведенные нервы и готовность моментально стрелять дали мне перевес. Через пару секунд он спеленал меня моим же линем в полной темноте и поволок наружу. Я не сопротивлялся, даже помог ему в таком благородном начинании и, оказавшись на свободе, сразу ухватился за плавни, закрепил на них ружье и только потом успокоил агрессора. Ощущения были забавные, доложу я вам. Малейшая паника могла стоить жизни.
Чем глубже, массивнее плавень при наличии струи под ним, тем больше вероятность встретить как сома, так, впрочем, и свою смерть. И это без малейших шуток. Новичкам в этом деле лучше вообще не лезть – это мой настоятельный совет. А плавни ночью – это вообще «лебединая песня», та песня, которая может стать последней. В качестве примера приведу кусок моего поста из общалки сайта Хрустального Грота, мой горький опыт «игры» с ночными плавнями.
«...Дело было этой весной в одном неглубоком (до трех метров) заливе. Соблазнила на охоту неплохая для весны видимость и наличие хороших плавней. От охоты ждал не столько рыбы, сколько хотелось поплавать, а главное – впервые понаблюдать ночью поведение сома, зашедшего под плавни. Посмотреть, выходит ли он ночью на открытые места, как и где лежит, стоит, висит и прочая «эротика». На этой охоте был интересный эпизод как раз по ночной теме и связанный с пугливостью сома по отношению к свету. Плыву я вдоль глубокого редкого камыша к заветным плавням, свечу фонарем вперед и по сторонам. Очень много крупного карася, красноперки, плотвы. Вдруг на уровне лица в полводы подплывает ко мне и приостанавливается карась чуть больше 1 кг веса. Я смотрю на него и думаю, стрелять или нет, потому как основная цель – сом. И тут в мгновение ока с резким звуком, похожим на бульканье при квочении сома, все взрывается перед глазами. Какой-то фейерверк из завихрений воды, чешуи карася и моего адреналина. Сказать, что я вздрогнул – ничего не сказать. Пара секунд – и карась каким-то волшебным образом превратился в стоящего на расстоянии 20 см от моей маски сома в 10 кг! Из пасти сома с предсмертной тоской смотрели на меня глаза карася. Сом абсолютно спокойно стоял и потихоньку подглатывал карася дальше, его тело уже с замедлением, но еще чуть продолжало двигаться по инерции. Естественно, мне стало жалко карася, ну и – сами понимаете, что произошло дальше. Я ведь сказал выше, сколько весил сом.
Затем я начал крутиться возле плавней, понемногу подходил под них, рядом с ними делал лежки и т.д. И вот задвинулся в полкорпуса под один шикарный высокий плывун с течением под ним – такой, как нужно. Вижу в легком мутнячке, поднятом «хозяином», фрагмент его хвоста. На 100 % оценить реальные размеры не могу, так как влево и вправо все теряется в мути, но по высоте понимаю – надо или стрелять наверняка, или лучше не стрелять вообще, тем более что перед лицом – самое начало хвоста. Начинаю медленно проходить, не приближаясь больше к нему, дальше в сторону головы. Сомяра и до моего подхода не стоял на месте, а легко двигался. Я трубкой (ночь все-таки) чуть-чуть задеваю верх плывуна, «хозяин» ускоряется, но не уходит «стартом». Я за ним, он – от меня, я снова за ним, а он снова от меня. Я вижу его на пределе, он и не особо убегает, просто себе идет, но я знаю, что если ускориться в такой момент, то сход будет почти наверняка. Вытягиваю вперед руку, вытягиваюсь сам, даю плавный легкий толчок ластами, успеваю рассмотреть его и то место, куда можно стрелять. Но он делает нерезкий, но достаточный, чтобы я не успел выстрелить наверняка, поворот, уже явно чувствуя, что я ему не нравлюсь. Я решаю выйти назад и зайти по новой в гости, уже подготовившись основательней. Я- то решил назад, но в доли секунды понимаю, что понятие «назад» стало для меня абстрактным. В результате наших «танцев» везде взвесь. Взвесь под самую крышу. Свечу «Вегой» вверх в надежде найти «окно», которое даже при слабенькой видимости днем всегда найдешь, да и на просвет всегда выйдешь. Свечу – только переплетения корней в кофейной гуще и все. Знаю, что тут плывун основательный, не из тех, что рвутся руками либо пробиваются трубкой, плывун толщиной с полметра. Подворачиваю под себя ноги с целью привстать и приподнять собой плывун. «Вега» не пробивает уже ничего, муть страшная. Даже перед самым лицом вижу только ореол из поднятого ила и корней, сердце лупит в горле так, что, кажется, вот- вот слетит маска с лица, а на адреналине можно пожарить всего того сома. Начинаю приподнимать плывун, но ноги уходят по самые бедра в ил. Чувствую, как кончики ласт касаются таза и слезают с ног. То есть ситуация такова: я примерно до пояса стою запечатанный в плотном иле, а надо мной полметра плавней, которые меня сюда и впечатали, осевшие и забившие меня в ил, как гвоздь в гнилую доску. Из последних сил беру левой рукой «буль-булятор» и пытаюсь пробить рукой с трубкой плавни, но, как говорит мой «сенсей», «а хрен вам, завода Петровского». Пробить-то пробил, но голова уже уперлась в плавень, а трубка еще только на полпути к воздуху... Как пришло решение, реально спасшее мне жизнь, не знаю, все было на автомате. Вытягиваю ударом вверх две руки, прижав их друг к другу. Руками пробиваю плывун, одновременно разрываю его и вытягиваюсь наверх. Я четко понимал: второй попытки не будет. От этого, наверное, корни и камыш лопались, как гнилые нитки. Мало того, вырвал себя из ласт, сорвал к хренам собачьим маску и аж по пояс вылетел из плена... Как потом искал маску, ласты (каждую вырывал из ила по два-три нырка кряду) и ружье – это отдельная история. Охота по крышам и плавням для меня уж точно была не впервой, всегда я чувствовал себя под ними как рыба в воде и мог взять рыбу при отсутствии видимости как класса. То есть опыт имел и льстил себя надеждой, что достаточный. Вот так показала мне жизнь, что такое плавни ночью, преподнесла урок. Пишу без приукрашивания и с полным осознанием того, какой я был дурак – не продумав все нюансы, полез туда ночью. Дай Бог, чтобы мой опыт помог кому-нибудь избежать подобных случаев...»
В общем, до середины июня встретить сома под плавнями можно, потом плавни под зарастают, многие перекрываются орешником, травой и зачастую «мертвеют». Самый разгул нереста – до прогрева воды +18–20?С (по общему температурному фону водоема, в более мелких плавневых местах вода будет теплее). Кстати, любители порассуждать о сроках нереста: при должном умении и знании некоторых нюансов взять рыбу здесь не проблема как до, так и после официального запрета.
По весне попадается сомик и просто в траве, в протоках с течением, особенно в первый период, когда даже под плавнями его нет. Встречается он и в определенном камыше – глубоком, с хорошим течением через него, в который можно зайти на десятки метров вглубь. Не слышал, чтобы особо крупных там стреляли, да и не все охотники даже знают, где и как он стоит в камыше весной. Сом еще ложится под камыш на протоках, где камыш наклонен в сторону воды, создавая своеобразные пологи. Но опять же нужно течение и еще раз течение. Будучи «на гнезде», сом становится более осторожно-агрессивным. Для решения своих нерестовых вопросов вырывает нагрудными плавниками ямы под это самое гнездо. Видел их и парами возле таких мест крутящимися друг вокруг друга, любовался чуть не до блэкаута и тихонько уходил.
Я уже три года мечтаю хоть просто увидеть «папика», который вырывает яму таких размеров, что лично я, заходя в нее, умещался во всю длину вместе с ластами и вытянутой рукой, при этом глубина составляла около метра. Он явно понял, что такое есть охотник, потому что из многочисленных попыток мне удалось лишь увидеть силуэт, перекрывший просвет от низа до верха (высота плавня около 1,2–1,5 м). Когда я увидел это, у меня руки похолодели. Дальше последовал старт такой силы, что меня из-под плавней чуть не выкинуло. Сердце тарабанило минут десять.
С недавних пор начали находить мертвых сомов немалых размеров прямо под плавнями, без ран и признаков болезней, совсем «свежих». Уверен – это дело ультразвука или «электриков». Да и сетями ушлый народ обкидывает плавни очень рясно (хотя сом очень редко влетает в них). Иногда пол охоты режешь сети, а не охотишься, так как и сам не вылезешь, не то что сом. Порой крупный сом гнездится на свалах в ямы в прифарватерных частях водоема. Тут он более осторожен и пуглив, чем в месиве плавней и камыша. Пару раз я встречал на глинисто-ракушечном дне среди бревен и коряг подобие гнезд – он тоже более осторожен в таких местах.
А вообще дайте ему спокойно отнереститься, несмотря на ваше «хантеро- недержание». Да и опасность получить гарпун в зад под плавнями, я смотрю, с каждым годом растет в связи с появлением огромного количества «лахмандеев», лупящих вся и всё, стреляющих по теням Гамлета и по своим ластам навскидку, не оценив четко, что вообще перед ним, и не прицелившись толком, лишь бы шмальнуть. Так что, молодежь, кто смел, но настырен, помните, идя под плавнем: свет «в конце тоннеля» может оказаться светом охотничьего фонаря, который будет предшествовать уже настоящему свету в конце тоннеля. Все были новичками, я понимаю, но пока не пропадет желание молотить все подряд, пока не появится определенное хладнокровие при виде крупной рыбы, не лезьте и не мешайте сому, не рискуйте своими новыми и, дай Бог, целыми гидриками...
Конец первой серии